Есть ли вообще связь между личностью человека и его увлечениями? Конечно, есть. Личность проявляется не только в работе, но и в немалой степени в увлечениях. Главным увлечением Цоя были песни. Удивительно работоспособный музыкант и поп-идол целого поколения Майкл Джексон как-то сказал, что человек бывает только тогда счастлив и доволен своей работой, когда она совпадает с его увлечением. Именно так; работа совпадает с увлечением, т. е. первичным является увлечение. Но очень часто кроме основной страсти есть еще несколько, так сказать, сопутствующих. Тогда это говорит о богатстве человеческой натуры.
Виктор Цой вообще сильно увлекался восточными культурами - китайской и японской. Борис Гребенщиков вспоминает: «Наверное, людям, которые Витьку не знают, сложно представить, что мальчик, который в то время учился в ПТУ на резчика по дереву, что называется «необразованный», был на вполне сносном уровне знаком с древней китайской культурой. Можно было спокойно бросаться именами, рассуждать о самурайском кодексе. В общем, о чем мы говорили, мы знаем».
Интересовался Виктор и «жизненным путем» Брюса Ли. Артем Троицкий:
«Как-то мы с Цоем говорили о литературных и прочих кумирах, и я упомянул своего любимейшего Дон Кихота».
«Нет, это не мой персонаж, - сказал Цой, - он не сконцентрирован, он слаб». Его персонаж - Брюс Ли, великий мастер кун-фу, вставший в один ряд с легендами мирового кино. Брюс Ли участвовал в безыскусных боевиках, но магия его присутствия по своей силе не уступала великолепному воздействию Орсона Уэллса и Марлона Брандо.
Борис Гребенщиков говорит об этом его увлечении: «Вся эта эпопея с Брюсом Ли началась гораздо позже, когда они с Марьяной уже жили на Блюхера. Да, кажется, это был день рождения Марьяны, и мы с Людкой приехали к ним на Блюхера. Наверно, это было впервые, когда мы приехали к Витьке домой. И как-то так нам в тот день повезло, что хватило денег купить мешок красного вина. Я никогда в жизни не пил так много красного вина, как тогда. Я сухое вино вообще не очень люблю, но оно было дешево, а денег на портвейн тогда не было. И когда я увидел у Витьки на шкафу изображение Брюса Ли, я обрадовался, поскольку уже есть о чем говорить, это уже знакомый элемент. Я сам к этому времени уже 2 года приезжая в Москву к Липницкому, садился и, не отрываясь, пересматривал все фильмы с Брюсом Ли, какие только в тот момент оказывались в доме. А «Войти в дракона» - главный брюсовский фильм - смотрел как минимум раз пятнадцать.

На стене у Виктора висели нунчаки. Я за нунчаки сразу схватился, порадовался любимому оружию, и Виктор показал, что он с ними делает. Получалось у него это здорово. То ли сказалась восточная кровь, то ли что-то другое, но это производило блестящее впечатление - почти Брюс Ли! У Витьки было правильное выражение лица и нунчаки стояли хорошо. И будь я, скажем, разбойником, то, встретив такого человека на улице, я бы подумал - приставать к нему или нет - настолько это было впечатляюще. Под Брюса Ли и нунчаки мы вино-то все и выпили. И впали в такое особое медитативное состояние, замешанное на «новом романтизме», Брюсе Ли и китайской философии.»
Возможно, что интерес Цоя к Брюсу Ли, как признанному мастеру восточных единоборств, проявился еще и потому, что сам-то он драться не любил и стычек - как мог избегал.
Из интервью Максима Пашкова:
«Витя, физически крепкий, рослый, мог себя защитить?»
«Он избегал этого. На ноги больше рассчитывал. Неохота что-то сочинять, но он в тинэйджерстве не производил впечатление супермена. Однажды, помню, какой-то тип Рыбе (Алексей Рыбин - музыкант первого состава группы «Кино») нунчаками голову пробил, так Витьку как ветром сдуло. Я же обидчика кирпичом отогнал. Когда страсти улеглись, Витькино исчезновение всех развеселило: «А Цой-то где? Нету!». Обыскались. Потом я догадался позвонить: он уже был дома.»
Рашид Нугманов:
«В последнее время стала открываться новая сторона его натуры, его крови. Он принял и почувствовал восточную культуру. Хотя, разумеется, он и раньше очень много читал и любил японскую поэзию. Но одно дело - поэзия, а совсем другое - реальная жизнь. У нас никогда не было никаких разговоров о том, что нам нужен тот в или иной образ жизни - западный или восточный. Но я чувствовал, как его притягивал Восток. Собственно, Америка его так и не очаровала. А Япония его влекла со страшной силой».
Юрий Белишкин вспоминает, что Виктор особенно любил восточную кухню. В Москве они ходили в китайский ресторанчик, недалеко от Ленинградского вокзала, были в таких же ресторанчиках в Алма-Ате, в Сочи. Цой там даже палочки для еды взял и мастерски ими пользовался, хотя с непривычки это довольно тяжело. Тяга к Востоку у него во всем чувствовалась. Он уже тогда думал о возможных проектах с Японией, Китаем, Кореей.
Александр Липницкий:
«Мне довелось «познакомить» Виктора с боевым искусством Брюса Ли, - свидетельствую, что более пытливого и внимательного зрителя у Брюса в моем доме не было, хотя и Борис Гребенщиков, и Владик Чекасин смотрели «Войти в дракона» десятки раз. Интересно, что, добившись впечатляющих успехов на тренировках (фильм «Игла» - тому лучшее свидетельство), Цой ненавидел острые, «угловые» ситуации в жизни.»
Константин Кинчев:
«Мы хоть и снялись оба в фильмах, но о кино мало разговаривали. Мне- то надолго хватило, а Цой к этому относился с энтузиазмом. Он хотел быть как Брюс Ли - кумир его. Они с Рашидом следующий фильм думали в Америке снимать, сценарий уже был написан. «Игла» - то мне понравилась. С Рашидом у него нормально все было: хорошая съемочная группа, все свои. Рашик умеет это делать, он приятный мужик, со своими, правда, фишками. Была у него идея всех известных рок-музыкантов собрать в одном фильме.»

Драка героя «Иглы» Моро с людьми злого доктора в исполнении еще одной культовой фигуры – лидера «Звуков My» Петра Мамонова - побудила фанатов объявить Цоя едва ли не наследником Брюса Ли местного розлива. Виктор на самом деле очень уважал Брюса и занимался тайским боксом, но из «поясов», по выражению его жены Марьяны, у него был только ремень на штанах. Да и сам Цой признавался, что «в реальной жизни вряд ли справился бы с таким количеством противников». Та же самая история произошла и с наркотиками, вокруг которых раскручивается сюжет фильма. Но наркоманом Цой не был, если не считать наркотиком портвейн - ритуальный напиток рок-тусовки. А уж после трагической гибели Виктора «Иглу» стали воспринимать чуть ли не как пророчество. Ведь там герой Цоя погибает, так и не сумев вытащить свою девушку из наркотического ада. Дикие версии сменяли одна другую - убийство, самоубийство... Но кино есть кино.

А в реальной жизни был талантливый поэт, прекрасный, хотя и не реализовавшийся художник, отец маленького сына и последний герой русского рока, по официальной версии, просто заснувший за рулем...

Источник: http://bruce-lee.ru/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=26